Валерий Вайнин - Но Змей родится снова? [Убить Змея]

Арбитр в белом смокинге назвал в микрофон имена участников поединка и напомнил правила: бой ведется до полной победы – либо один из бойцов сдается, либо его уносят с ковра. На этом функции арбитра заканчивались, ему оставалось лишь объявить имя победителя, который и без того для всех будет очевиден.

Противники поклонились друг другу, арбитр вскрикнул, и поединок начался. Бугай в кимоно был силен, зол и неповоротлив. Стас молотил его, как грушу, руками и ногами, но тот держал удары, точно мраморная колонна. Два-три раза, правда, он и сам заехал Стасу по голове и по корпусу. Похоже, это оказалось весьма чувствительно, и рыжий, судя по всему, решил впредь действовать осмотрительней. Удары его стали обдуманней и точней. Противник психологически дрогнул. И хоть здоровяк этот пытался еще как-то отмахиваться, в принципе с ним было уже все ясно. Поединок получился неинтересным.

Виталий Лосев наблюдал за боем исподлобья. Успехи начальника собственной охраны, казалось, его не радовали. Обмениваясь с генералом ФСБ отрывочными репликами, олигарх нетерпеливо поглядывал на часы.

– Где ж Папаня твой? – обратился к златозубому Глеб. – Не больно-то он торопится.

– Перебздел, – огорченно прокомментировал Вася. – Не попрет он вот так на Грача, гадом буду.

– Дело его. Пусть с японцем дерется сам.

Взгляд златозубого выразил полную безнадёгу.

– Не передумаешь?

Глеб качнул головой.

– Без понтов.

Вася вздохнул:

– Во блин… ты б их отметелил. А ты чё, так и будешь в школе учителем ишачить?

Глеб усмехнулся:

– Не одобряешь?

Вася чуть подумал и сказал:

– Странно и удивительно.

Глеб взглянул на него с интересом.

– Какие слова ты, оказывается, знаешь.

– Ну, – усмехнулся Вася.

В этот момент Стас добил наконец своего противника, и тот рухнул на татами. Под жидкие аплодисменты арбитр объявил победителя, а ставленника солнцевской братвы под руки уволокли секунданты. Но не успел Стас покинуть поле боя, как к нему подскочили Толян и Толян Большой и начали темпераментно что-то ему втолковывать. Стас отрицательно покачал головой. Толян оглянулся на олигарха и развел руками. Лысина Виталия Петровича побагровела, его красновато-серые глаза будто выстрелили вдавленными своими зрачками. Бросив резкую реплику генералу ФСБ, Лосев поднялся и направился к месту разборки.

На татами тем временем вышел молодой японец в черном кимоно. Он был довольно высок и строен, и в лице его гармонично слились черты азиата и европейца. Сопровождали юношу японский господин, похожий на него лицом, и бородатый красавец Дмитрий Грачев. Все трое были несуетливы, спокойны и уверены в победе.

– Черт меня дери! – в сердцах пробормотал Глеб.

– В чем проблема, Француз? – чутко отреагировал Вася. Глеб не ответил.

Олигарх Лосев меж тем принялся лично увещевать своего телохранителя. Сквозь общий гул в зале до Глеба доносились обрывки их диалога: “…не буду ждать до посинения”. – “Четвертый поединок, Виталий Петрович, я не двужильный…” – “…и десять штук у тебя в кармане. Либо ты уволен и катись…” Стас мотал еще огненной своей шевелюрой, однако все менее уверенно. Похоже, аргументация босса на него подействовала.

– Хотят, чтоб он без передыха бился, – догадался Вася.

Юноша в черном кимоно ждал, сохраняя невозмутимость. Похожий на него японский господин на задержку также не досадовал и обменялся поклоном с американским сенатором, сидящим позади блистательной Виктории Бланш. Но Дмитрий Грачев, не обладая самурайской выдержкой, стал проявлять нервозность. Непрестанно поглаживая бороду, он подошел к Лосеву для прояснения ситуации. Прокаркав что-то резким голосом, олигарх вперил в Стаса горящий злобой гипнотический взгляд. Стас утвердительно тряхнул рыжими кудрями и шагнул к центру татами.

Все посторонние поспешно покинули место состязания. Арбитр объявил участников этого поединка и повторил правила на русском и английском языках. Японец и Стас поклонились друг другу.

Глеб напряженно замер.

При первых же движениях и осторожной пробе сил стало заметно, что Стас изрядно подустал. Все действия его были замедленны, тяжелы и неэкономны, отчего усталость лишь возрастала. Японец же, напротив, передвигался будто перышко, не делая ни лишнего выпада, ни бесполезного поворота. Он, можно сказать, играючи блокировал лобовые атаки Стаса и, улучив момент, в прыжке нанес ему ногой сокрушительный удар в грудь. Рыжий опрокинулся на спину, чуть полежал, приходя в себя, затем перекатился на живот и попытался встать на ноги. Но японец ударил его пяткой по лицу. Стас вновь упал.

Виталий Лосев и Митька Грач обменялись улыбками.

– Он его прикончит, – пробормотал Глеб, вскакивая со скамьи.

– Думал все бабки зацапать, – усмехнулся Вася.

– Глохни! – рявкнул на него Глеб и, расталкивая зрителей, ринулся к арене.

Стас меж тем вновь попробовал подняться. И вновь получил ногой по лицу. На татами брызнула кровь. Публика восторженно заревела. Мотнув головой, как раненый бык, Стас упрямо пытался встать. В невозмутимых глазах японца вспыхнула ярость.

Приметив движение Глеба сквозь орущую толпу, Толян с пятью грачевскими парнями преградил ему путь.

– Но-но, – ухмыльнулся Толян, – без глупостей.

Прыгнув с места, Глеб сделал сальто в воздухе и легко перелетел через их живую стенку.

Стас, пошатываясь, встал на четвереньки. Японец занес ногу для удара. Не успев опуститься на татами, Глеб еще в воздухе крикнул по-японски:

– Прекрати, Такэру!

Юноша в черном кимоно замер с поднятой ногой.

Зрители перестали орать. Наступила тишина. Американский сенатор наклонился к уху Виктории Бланш, но она неделикатно его оттолкнула.

Генерал ФСБ подманил пальцем двух аккуратных ребят в серых пиджаках и что им пошептал.

Митька Грач отдал какой-то приказ группе амбалов. На холеном его лице отразились смятение и досада.

Олигарх Лосев, злобно сверкая глазами, приложил к уху “сотовый” телефон.

Вошедший только что в зал Игнат Дока вертел по сторонам головой, ничего не понимая.

Юноша в черном кимоно опустил занесенную для удара ногу, поклонился Глебу и сказал по-японски:

– Да, сэнсей. Ваше слово – закон.

Услыхав это, японский господин, похожий лицом на юношу, не смог сдержать удивления.

– Что это значит, Такэру? – спросил он, приближаясь. Разговор шел по-японски.

– Киото, шесть лет назад, – ответил юноша. – Господин в лиловых одеждах.

– Уверен ли ты, брат?

– Могу ли я забыть, Сато-сан?

Японский господин отвесил Глебу почтительный поклон.

– Благодарю за брата, сэр, – произнес он по-английски. – Наша семья у вас в долгу.